Меню

Экономическаяпреступность сегодня

19 Мар 2024, Вторник, 12:05
16.04.2013

Эта странная экзекватура

В последние десятилетия Россия все глубже интегрируется в мировую финансовую и деловую систему. Это касается не только позитивных процессов, но и негативных. В частности, все большее распространение получают случаи, когда недобросовестный заемщик или контрагент пытается уйти от ответственности, выводя свои активы в иностранные юрисдикции – особенно когда в России закон и судебная система находятся на стороне кредитора. Наложить взыскание на активы ответчика за границей, используя решение российского суда, можно, но для этого придется пройти так называемую процедуру экзекватуры. А это далеко не всегда бывает просто. И по сложности получения экзекватуры весь спектр возможных вариантов можно разделить на три группы.

Ситуация №1: международный третейский арбитраж

Самый простой для исполнения судебного решения случай – если стороны, заключая контракт, изначально предусмотрели, что все спорные ситуации будут разрешаться в международном третейском арбитраже. В России к наиболее известным судам этого вида относятся Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате РФ (МКАС при ТПП РФ) и Санкт-Петербургский международный коммерческий арбитраж (СПМКА). Главная особенность решений этих судов заключается в том, что они подпадают под действие Нью-Йоркской конвенции, а значит обязательны к исполнению в более чем 140 странах мира.

«Исполнения решения международного арбитража удается добиться практически во всех случаях. Здесь есть предсказуемость, ведь Нью-Йоркская конвенция устанавливает единые правила. Выигравшей стороне не придется доказывать свою правоту в национальном суде, где действуют своя доктрина и свои подходы. Есть чрезвычайные основания, по которым в исполнении может быть отказано, например, нарушения публичного порядка, нарушения правил третейского разбирательства, доказанная предвзятость арбитров, но такое бывает нечасто. Поэтому, если при заключении договора есть основания полагать, что в будущем придется исполнять решение за рубежом, то лучше сразу сделать выбор в пользу арбитража, не так важно, российского или иностранного», — считает адвокат, партнер адвокатского бюро «Андрей Городисский и партнеры» Дмитрий Любомудров.

Однако у международных коммерческих арбитражей есть одно серьезное ограничение — они компетентны в рассмотрении лишь тех споров, сторонами в которых выступают лица разной национальной принадлежности. А это значит, что для них далеко не всегда будут подсудны сделки между лицами, зарегистрированными в РФ. Это касается и тех распространенных случаев, когда российский должник выводит из-под взыскания свои активы в другие страны. В таких случаях истцам приходится подавать заявления в российские государственные суды — арбитражные или общей юрисдикции, — а затем по возможности добиваться их исполнения, либо сразу судиться в другом государстве.

Ситуация №2: договор о международной правовой помощи

Вторая по сложности ситуация – если исполнения решения российского государственного суда приходится добиваться в стране, с которой у России заключен договор о так называемой международной правовой помощи. Эти соглашения могут быть двусторонними или многосторонними, и они предполагают взаимное признание и исполнение решений судов во всех ратифицировавших его государствах.

В настоящее время у РФ есть несколько десятков подобных международных договоров, однако существенная часть из них досталась стране «в наследство» от СССР, то есть работают они в отношении стран бывшего социалистического лагеря. Кроме того, в рамках СНГ действует Киевское соглашение от 20.03.92 «О порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности» и Минская конвенция от 22.01.93 «О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам». В последние годы также был заключен ряд соглашений со странами Западной Европы, в частности, с Италией, Грецией, Кипром и Испанией.

«Могу сказать, что с Кипром складывается достаточно позитивная ситуация: решения российских судов там исполняют, как и в России исполняют решения кипрских судов, — считает адвокат, партнер адвокатского бюро «Пиксин и партнеры» Денис Драгунов. – Однако все равно в нашей практике таких случаев единицы».

«Если договор о правовой помощи есть, то ситуация более или менее простая, — считает партнер адвокатского бюро White&Case Григорий Чернышов, — Существует процедура, которой нужно следовать. Как правило, в этих соглашениях прописан орган, который помогает признать решение иностранного суда, например, местное министерство юстиции. В этом случае наше министерство юстиции получает судебное решение и подтверждение, что оно вступило в силу, и пересылает его в минюст страны, где запрашивается исполнение. Там этот документ направляется в местный суд, который и осуществляет экзекватуру».

Как правило, в этих соглашениях одни и те же основания для отказа в приведении в исполнение, и они очень похожи на те, которые предусмотрены в случае исполнения третейских арбитражных решений. Основная проблема в данном случае – время. Только сбор и пересылка документов в страну исполнения может занять несколько месяцев, а уже после вынесения решения в стране исполнения оно может быть обжаловано в вышестоящем суде. Этот процесс – несмотря на то, что апелляционная и кассационная инстанции не смогут рассматривать дело по существу — также может затянуться.

Ситуация №3: отсутствие договора о международной правовой помощи

Однако многие ключевые юрисдикции до сих пор остаются неохваченными действием международных договоров. В частности, у России не заключены такие соглашения ни с Францией, ни с Германией, ни с Великобританией, хотя экономические связи с ними достаточно тесны. Случаи, когда приходится исполнять решения в этих юрисдикциях, юристы по праву считают наиболее сложными и наименее предсказуемыми.

«Большая часть ведущих государств допускает исполнение решений иностранных судов даже в тех случаях, когда международного договора нет, — говорит адвокат, партнер адвокатского бюро «Андрей Городисский и партнеры» Дмитрий Любомудров. — Механизмы признания судебных решений существуют, однако процедуры сильно различаются в разных странах. Все суды проверяют примерно одно и то же, однако объемы этой проверки и ряд других более или менее значимых нюансов могут сильно различаться».

По словам Дмитрия Любомудрова, в любой юрисдикции для признания и исполнения судебного решения в любом случае будет проверено три вопроса:

1) Компетенция российского суда, то есть подсудность спора российскому суду, в том числе с точки зрения местного закона. Если по местному законодательству исключительной компетенцией на рассмотрение таких дел имеет национальный суд, то в исполнении может быть отказано (например, это касается договоров купли-продажи зарубежной недвижимости).

2) Процедура, то есть проверка иностранного судопроизводства на соблюдение определенных стандартов. В частности, как правило, для выдачи экзекватуры суды должны убедиться, что ответчик был должным образом извещен о заседании и имел возможность представить свою позицию.

3) Соответствие решения российского суда публичному порядку страны исполнения, то есть приведение его в исполнение не должно причинять вреда интересам общества в целом.

На первый взгляд кажется, что соблюсти эти три условия несложно. Практика, однако, показывает, что желающих исполнить судебное решение ждет масса подводных камней.

«В случае исполнения решения в стране, с которой нет договора о международной правовой помощи, действует так называемый принцип взаимности, — говорит партнер бюро White&Case Григорий Чернышов. – На самом деле это скорее политическая категория. Проще говоря, если политические отношения между двумя странами хорошие, то почти наверняка решение местного суда будет исполнено за границей». Из этого правила есть исключения. «Во Франции, не имеет значения, существует ли между Францией и государством, из которого происходит судебное решение, договор о правовой помощи по гражданским делам, а также возможно ли в соответствующем государстве добиться признания решений французских судов. Таким образом, наличие взаимности не является условием для признания иностранных судебных решений во Франции», — утверждает адвокат парижского офиса юридической фирмы Foley Hoag Иван Уржумов.

Еще один момент – так называемая адвокатская монополия на представительство в суде. Во многих государствах представлять интересы клиента в суде могут лишь те, кто имеет статус адвоката в этой стране. А это значит, что истцу придется нести дополнительные издержки, связанные с привлечением к процессу местных юристов. Кроме того, ответчик имеет право оспаривать решения судов своей собственной страны, что может приводить к затягиванию получения экзекватуры на неопределенное время.

«Положительных примеров получения экзекватуры в судах стран, с которыми нет договоров, очень мало, — считает Григорий Чернышов. — В основном это является следствием общего отношения к нашей стране за рубежом — наша правовая система считается неразвитой, несамостоятельной, не независимой. Поэтому иностранные суды с большой осторожностью относятся к исполнению наших решений. Однако, сейчас ситуация меняется. И наша система становится более дружелюбной к решениям иностранных судов, и, соответственно, иностранные суды к нашим решениям тоже».

Все вышеописанные нюансы делают процесс получения экзекватуры сложным и непредсказуемым, а потому довольно редко встречающимся в практике российских компаний. По данным годовой давности, которые председатель ВАС РФ Антон Иванов озвучил на встрече с журналистами в феврале 2012 года, в России по всей системе арбитражных судов ежегодно рассматривается всего около тысячи дел по экзекватуре, что составляет всего около 0,1% от всех арбитражных дел. Обратной статистики нет, но если предположить, что объем «в другую сторону» сопоставимый, то можно сделать вывод: несмотря на то, что теоретически получение экзекватуры – процесс менее затратный, чем новое судебное разбирательство в другой стране, особенной популярностью эта процедура не пользуется.

Кейс: успешный опыт Газпромбанка во Франции

Тем не менее, примеры удачного получения экзекватуры даже в тех юрисдикциях, с которыми у России нет международных договоров о правовой помощи, существуют. Наиболее интересный кейс, который вспоминали едва ли не все опрошенные эксперты, касается недавних успехов Газпромбанка, сумевшего добиться экзекватуры во всех судебных инстанциях Франции.

Пример этот очень показателен. С одной стороны, он живо иллюстрирует все сложности, с которыми приходится сталкиваться российским компаниям в подобных случаях, с другой – демонстрирует, что при грамотном подходе и упорстве процедуру экзекватуры можно довести до конца даже в не самой дружелюбной к российскому судопроизводству среде.

Коротко суть в следующем. В 2003 году зарегистрированное в России ЗАО «Жан Лион» получило в Газпромбанке два кредита на общую сумму около $9 млн. За своевременный возврат средств поручился бенефициар компании, Морис Бенсадон — гражданин Франции, на тот момент постоянно проживавший в России. В соответствии с договором поручительства, он отвечал по обязательствам заемщика в полном объеме. При этом в соглашении устанавливалось применение к спорам российского права и их подсудность российским судам.

В сентябре 2004 года ЗАО «Жан Лион» выплаты долга прекратило, а вскоре оно было признано банкротом. Банк обратился в Черемушкинский суд Москвы с требованием о взыскании долга с поручителя. В марте 2005 года такое решение было вынесено – суд установил, что Морис Бенсадон должен выплатить банку по договору поручительства около 214 млн рублей. Это же решение подтвердила вышестоящая инстанция – Мосгорсуд.

Главная проблема заключалась в том, что основные активы Мориса Бенсадона находились во Франции. С целью исполнения решения российского суда были поданы соответствующие заявления о проведении процедуры экзекватуры. Осенью 2009 года суд Высшей инстанции Парижа признал решение Черемушкинского суда подлежащим исполнению на территории Франции. Однако для Газпромбанка это было только начало.

Морис Бенсадон попытался оспорить решение парижского суда в вышестоящих инстанциях. Выстраивая линию защиты, он в том числе предсказуемо апеллировал к «раскрученному» на Западе мнению о несовершенстве и пристрастности российской судебной системы. Бенсадон утверждал, что российский суд оказывал преференции Газпромбанку, так как тот контролируется крупнейшей российской компанией, то есть сам по факту является государственной структурой. Кроме того, француз утверждал, что российский суд не дал ему возможностей для защиты, в частности, не предоставив достаточного времени для подготовки своей позиции. Апелляционный суд Парижа эти доводы не принял и в жалобе отказал, однако должник вновь попытался оспорить решение в вышестоящей инстанции.
Точку в деле 13 января 2013 года поставил Кассационный суд (приблизительный аналог Верховного суда в России), который, изучив все обстоятельства дела, оставил предыдущее решение в силе и приговорил Бенсадона не только к выплате долга, но и компенсации судебных издержек. Таким образом, с момента вынесения решения российского суда до конечного решения об экзекватуре прошло около восьми лет. Вряд ли этот срок можно назвать разумным даже в том случае, когда речь идет о крупной стабильной компании. Для большинства же среднестатистических российских фирм подобные сроки находятся за границами всех горизонтов планирования. Что, возможно, частично объясняет низкую популярность процедуры экзекватуры.

Стоит ли рассчитывать, что упорство Газпромбанка станет прецедентом и позволит облегчить процесс признания во Франции решений российских судов в дальнейшем?

«В моей практике это единственный случай, когда мы получили судебный акт об исполнении решения российского суда на территории иностранного государства, с которым у нас нет договора о международной правовой помощи, — говорит Григорий Чернышов, партнер адвокатской компании White&Case, той самой, которая представляла интересы Газпромбанка в этом деле. — Это очень важное решение, его без преувеличения можно назвать прецедентным. Другие страны, глядя на Францию, вполне могут тоже начать признавать решения наших судов. Например, по тому же делу мы уже получили положительное решение в Нидерландах».

«Насколько мне известно, решение по делу Газпромбанка является не первым случаем признания российского судебного решения во Франции. Однако, пожалуй, впервые рассмотрение вопроса о признании российского судебного решения дошло до высшей судебной инстанции Франции, каковой является Кассационный суд. С формальной точки зрения, решение по делу Газпромбанка не является прецедентным, поскольку Кассационный суд Франции в данном случае просто применил в отношении российского судебного решения общую норму, которая распространяется на признание и приведение в исполнение во Франции любых иностранных судебных решений. Однако на практике данное решение представляет несомненный интерес для российских компаний, поскольку вносит определенность в вопрос о приведении в исполнение российских судебных решений на территории Франции. Так, российские компании могут с уверенностью рассчитывать на то, что в будущем для получения экзекватуры в отношении российского судебного решения достаточно будет доказать соблюдение трех критериев, которые Кассационный суд в очередной раз напомнил в своем постановлении по делу Газпромбанка», — уверен адвокат парижского офиса юридической фирмы Foley Hoag Иван Уржумов.

«Во многих государствах правила признания и приведения в исполнение формируются судебной практикой. Даже во Франции, хотя она и считается страной континентального права, т.е. страной писаного права, страной кодексов», — считает адвокат Дмитрий Любомудров.

«Что помогло Газпромбанку добиться решения об исполнении? Терпение, настойчивость и работа юристов, — уверен Григорий Чернышев. — Сама по себе процедура экзекватуры не такая уж сложная. Надо просто понять, насколько это действительно нужно, и быть готовым нести издержки. Это же очень недешево — особенно в такой юрисдикции, как Франция, где все крайне запутанно, забюрократизировано и система там не до конца понятна даже местным юристам».