Экономическаяпреступность сегодня
Мнимые собственники как способ вывести активы. Данный способ сокрытия активов всегда считался «золотым стандартом» недобросовестных должников
Использование института мнимых собственников в качестве способа сокрытия активов всегда считалось «золотым стандартом» поведения недобросовестных должников. Актуальность противодействия данному методу возрастает с каждым годом и радует, что судебная практика (в том числе высших судов) все чаще встает на защиту кредиторов. На данный момент Верховный Суд РФ не может предоставить примеры включения в конкурсную массу должника имущества, оформленного на подставных лиц.
Подходы на практике от ВС
При это есть судебная практика с идеей, что в конкурсную массу надо включать не только оформленное на должника имущество, но и активы, которые он для вида оформил на мнимых собственников. Так, в определении № 307-ЭС19-23103 от 15 ноября 2021 года (дело № А56-6326/2018) Верховный суд постулирует важные выводы:
«Поиск активов должника становится затруднительным, когда имущество для вида оформляется гражданином на иное лицо, с которым у должника имеются доверительные отношения. В такой ситуации лицо, которому формально принадлежит имущество, является его мнимым собственником (п. 1 ст. 170 ГК), в то время как действительный собственник – должник – получает возможность владения, пользования и распоряжения имуществом без угрозы обращения на него взыскания по долгам со стороны кредиторов. Чем выше степень доверия между должником и третьим лицом, тем больше вероятность осуществления последним функций мнимого собственника. Также на выбор мнимого собственника в существенной степени влияет имущественная зависимость третьего лица от должника.
В рассматриваемом случае финансовый управляющий просил у суда содействия в получении информации об имуществе, принадлежащем детям должника, ссылаясь в том числе на вероятность сокрытия имущества, подлежащего включению в конкурсную массу, путем его передачи в пользу детей.
Таким образом, дети являются той категорией лиц, которая может быть использована должником для вывода имущества посредством создания фигуры мнимого держателя активов. Учитывая вероятность подобного развития событий, требования арбитражных управляющих о предоставлении сведений об имуществе, принадлежащем детям должника, подлежат удовлетворению при наличии даже минимальных сомнений в фиктивном оформлении на них имущества несостоятельного родителя».
Как мы видим, право арбитражного управляющего на получение информации об имуществе, даже косвенно/потенциально могущим наполнить конкурсную массу, закреплено на самом высоком уровне.
Следующим обнадеживающим и очень показательным примером является определение Экономколлегии от 23 июля 2018 года по делу № А40-235730/2016, в котором суд признал разумными следующие возражения, основанные на номинальности записанного в реестре собственника:
«Ушакова Н.П. не располагала достаточными средствами для предоставления займа в столь крупной сумме. Эти доводы основывались на том, что Ушакова Н.П. проживала в Орловской области, работала врачом в больнице, не имела накоплений и, как следствие, не имела возможности приобрести земельные участки и построить жилой дом с хозяйственными постройками, площадью более 700 кв. м, который был продан за 3 800 000 долларов США. Напротив, сфера деятельности Винтоняк М.Г. и ее финансовое положение позволяли ей осуществлять подобные хозяйственные операции. При таких обстоятельствах Смирнов А.Ю. полагал, что Ушакова Н.П. являлась лишь номинальным собственником дорогостоящих объектов недвижимости, а реальным собственником являлись с высокой вероятностью Винтоняк М.Г. и Винтоняк З. Родственные связи, с одной стороны, гарантировали им владение имуществом (земельными участками и жилым домом), а с другой, — позволяли скрыть его от возможных правопритязаний кредиторов. Таким образом, денежные средства, вырученные от продажи земельных участков и жилого дома, принадлежали Ушаковой Н.П. лишь формально, а заем совершен лишь для вида, без намерения создать соответствующие ему правовые последствия»
Другим примером является определение ВС от 26 ноября 2018 года по делу № А40-76551/2014, где суд указал следующее:
«Заглиев М.М. числился собственником спорного недвижимого имущества в государственном реестре короткий период времени (с 08.10.2013 по 10.01.2014). Как полагало агентство, все это время он являлся лишь номинальным собственником, который не имел средств на ее покупку, не принимал самостоятельных решений о совершении и исполнении сделки, находясь под контролем конечных бенефициаров, заинтересованных в отчуждении активов банка в целях получении собственной выгоды.
При оформлении сделок купли-продажи с использованием номинальных лиц в качестве покупателей, последние, как правило, не получают в фактическое владение отчуждаемый по сделке объект. Однако акты приема-передачи составляются так, как будто номинальное лицо приняло исполнение.
С учетом этого судам надлежало проверить, состоялась ли в действительности передача недвижимости Заглиеву М.М. во исполнение первого договора купли-продажи (договора от 24.09.2013), и установить, когда и при каких обстоятельствах она поступила в фактическое владение Гордеева М.Д. и Пака О.К., обосновывающих свое право собственности вторым договором купли-продажи (договором от 20.11.2013)»;
В то же время на момент написания настоящей статьи в судебной практике ВС нет конкретных примеров включения в конкурсную массу должника имущества, оформленного на мнимых собственников. Потому остается неясным и возможный способ (процессуальное действие), с помощью которого можно бы было эту задачу осуществить.
Как квалифицировать требования
Юридическая доктрина предлагает три возможных варианта квалификации требований кредиторов:
А – Обращение в суд с заявлением о признании сделки, заключенной между третьим лицом и мнимым собственником притворной.
Б – Обращение в суд с заявлением о признании ничтожной сделки, заключенной фактическими действиями между должником и мнимым собственником, по которой последний обязуется осуществлять правомочие собственника от своего имени, но в интересах должника.
В – обращение кредиторов в суд с заявлением о признании права собственности должника на спорное имущество, записанное на мнимых собственников.
Сейчас два из трех возможных подхода в судебной практике отражены:
- когда признаем притворной сделкой в части одной стороны договора и меняем субъектный состав, с мнимого собственника на должника
- когда признаем недействительной особую сделку, заключенную фактическими действиями, между мнимым собственником и должником
Из новейшей судебной практики высших судов можно привести изящное Постановление АС Московского округа от 4 июля 2023 по делу № А40-32986/2019 – в банкротстве физлица оспорена сделка 2001 (!!!) года.
Квартира должника была фиктивно оформлена на жену брата должника. Кассация оставила без изменения акты нижестоящих судов о признании сделки недействительной по основанию притворности субъектного состава участников сделки, а в применении исковой давности отказали из-за злоупотребления правом.
«В 2001 году жена брата должника — Б.Р.Г. — купила спорную квартиру. Но судами установлено, что Б. Р. Г. является доверенным по отношению к должнику лицом, что подтверждено совокупностью доказательств и соответствует правовой позиции ВС РФ, применяемой в судебной практике, об аффилированности сторон.
В рамках других дел установлено, что Б.Р.Г. является родственницей должника, фактически проживает по его адресу регистрации, а не в спорной квартире. Именно должник является действительным владельцем спорного имущества, а не юридический собственник.
Таким образом, судами, фактически, установлено, что оспариваемая сделка по отчуждению имущества, стороной которой юридически стала Б.Р.Г., представляет собой прикрываемую по субъектному составу сделку, где покупателем в действительности являлся должник, в связи с чем договор купли-продажи от 24.10.2001 признан недействительным, отчужденное имущество возвращено в конкурсную массу.
Суды проверили и отклонили доводы ответчика о пропуске управляющим срока исковой давности.
Фактически суды установили, что спорный договор купли-продажи квартиры притворен в части субъектного состава. Иными словами, иск заявили и рассмотрели о возврате в конкурсную массу имущества должника, выбывшего (не поступившего) из титульного владения должника по притворной сделке. Поэтому Окружной суд согласился с судактами, констатировавшими притворный характер сделки (по субъектному составу) и применившими последствия недействительности притворной сделки. То есть Б.Р.Г. обязали передать имущество в конкурсную массу должника, являющегося фактическим собственником квартиры.
Кассатор не учитывает правовую позицию, изложенную в постановлении Президиума ВАС от 22 ноября 2011 года № 17912/09 по делу № А54-5153/2008/С16. Там указано, что при разрешении вопроса о сроке исковой давности по заявлению ответчика, в действиях которого имеются признаки злоупотребления правом, судом вправе отказать ему.
Действия Б.Р.Г., как обоснованно указано судами, признакам добросовестности явно не соответствуют.»
Таким образом, мы видим неуклонное развитие судебной практики в сторону разрушения способа вывода активов через мнимых собственников.
Евгений Бодров, заместитель председателя Московской коллегии адвокатов «Андреев, Бодров, Гузенко»