Консалтинговая компания PricewaterhouseCoopers (PwC) обнародовала результаты традиционного исследования-биеннале «Обзор экономических преступлений» за 2014 год. Итоги опроса неутешительные: по его результатам, за последние два года с экономическими преступлениями столкнулись 60% российских компаний. Это в 1,6 раза больше, чем два года назад.

Метод исследования PwC представляет собой интервью с представителями различных организаций, которые отвечают на вопросы, исходя из опыта своих компаний. В последнем исследовании приняли участие как частные (54%), так и публичные (40%) компании, а также предприятия государственного сектора (2%). Респонденты представляли различные отрасли экономики, в том числе сферу финансовых услуг (24%), розничной торговли и производства потребительских товаров (15%), промышленное производство (10%), автомобильную отрасль (7%) и страхование (6%).

Впереди планеты всей

Согласно данным опроса PwC, по частоте совершения экономических преступлений Россия (60%) значительно опережает не только среднемировой уровень (37%), но даже страны Африки (50%). Два года назад этот показатель по РФ лишь незначительно превышал средний по миру (37% против 34%). Тем не менее, результат 2014 года лучше, чем 2009-го, когда о корпоративных мошенничествах и других правонарушениях завил 71% российских респондентов.

Отъем корпоративной собственности

Основным видом экономических преступлений, с которым сталкиваются компании как в России, так и в мире, является незаконное присвоение активов (исследование PwC трактует этот термин весьма широко, относя к нему как многомиллионные хищения на уровне топ-менеджмента, так и банальное воровство со складов). Данные по России в этой части соответствуют общемировым тенденциям. О том, что их компании стали жертвами воровства, сообщили примерно 69% организаций как в России, так и в мире [здесь и далее – процент от числа всех респондентов, столкнувшихся с экономическими преступлениями]. Это чуть меньше, чем в 2011-м году, когда о незаконных присвоениях активов заявили 72% опрошенных из РФ.

Как в России, так и в мире благоприятную почву для злоупотреблений создает процесс закупок, однако исследователи PwC выявили здесь отечественную специфику. Согласно их данным, российские предприниматели считают наиболее рискованными этапы выбора поставщиков (71% респондентов) и процесс подачи конкурсных заявок (66% респондентов), что является сопоставимым с результатами в целом по миру (61% и 45% соответственно). В то же время, что касается мошенничества на этапе проверки качества (процесс сдачи-приемки товаров или услуг), в России результаты намного хуже, чем в целом по миру (60% против 22%). Вместе с тем, во всем мире достаточно распространено мошенничество на этапе заключения контракта с поставщиком (43%), а в России этот вид нарушений встречается реже (26%).

Рисунок 1. Мошенничество в закупках в мире и РФ

Борзыми щенками

Иначе обстоит дело со вторым по распространенности видом экономических преступлений — коррупцией.

В апреле 2012 года Россия присоединилась к конвенции ОЭСР по борьбе с коррупцией, а в январе 2013-го вступили в силу изменения в федеральный закон «О противодействии коррупции», обязывающие компании принимать меры по предупреждению преступлений такого рода. Все это должно было снизить уровень взяточничества и «откатов», однако, как показало исследование PwC, произошло ровно наоборот. За последние два года в России с коррупцией столкнулись 58% респондентов против 40% в 2011-м году (в мире – 27% и 24% соответственно).

Рисунок 2. Основные экономические преступления, с которыми сталкиваются компании в России и мире (в процентах опрошенных)

Что касается других распространенных мошенничеств, киберпреступлений и манипулирования данными бухгалтерской отчетности, результаты по России практически совпадают со среднемировыми. С этими преступлениями, по данным PwC, в течение минувших двух лет сталкивались около четверти респондентов.

В особо крупном размере

Что касается размера ущерба, причиненного компании совершенным мошенничеством, то здесь наблюдается интересная тенденция. В 2014 году 29% респондентов заявили о том, что потери их компаний от действий мошенников были меньше $100 тыс.; 46% респондентов сообщили об убытках в размере от $100 тыс. до $5 млн; 13% — $$5-100 млн, 3% — свыше $100 млн. Два года назад 40% компаний заявили о потерях до $100 тыс.; 34% — от $100 тыс. до $5 млн, 15% — от $5 млн до $100 млн. Ущерб свыше $100 млн отметили 7% опрошенных, что было намного больше, чем в среднем по миру (0,6%). Остальные респонденты не смогли оценить размер причиненного ущерба.

Таким образом, с одной стороны, хотя очевиден сдвиг модального интервала в большую сторону (с «до $100 тыс.» в 2011-м году до «от $100 тыс. до $5 млн» в 2014-м), средний размер ущерба имеет тенденцию к снижению за счет уменьшения доли афер, совершенных в особо крупном (по критериям PwC, а не российского уголовного законодательства) размере.

Рисунок 3. Ущерб, причиненный компаниям от совершенных экономических преступлений

Кто виноват?

Согласно данным PwC, в совершении экономических преступлений представители российских компаний стали чаще винить не собственных сотрудников, а третьих лиц (45% в сравнении с 36% в 2011 году), причем респонденты отмечали, что в 53% таких случаев виновником был клиент, а в 20% – агент или посредник. Напротив, количество опрошенных, обвинявших в экономических преступлениях сотрудников, уменьшилось с 55% до 49%. «Причиной этого может быть то, что компании стали лучше контролировать свои внутренние процессы и собственных сотрудников, по сравнению с внешними процессами и третьими лицами», — считают аналитики. Вместе с тем, как ранее в интервью ЭПС отмечала партнер группы «Форензик – экономические преступления» PricewaterhouseCoopers Ирина Новикова, в реальности в большинстве случаев имеет место сговор между внутренними и внешними силами.

Типичный портрет корпоративного мошенника за минувшие два года не изменился: это по-прежнему довольно молодой мужчина (31-40 лет) с высшим образованием, достаточно давно работающий в компании менеджером высшего или среднего звена.

Почему они это делают?

Специалисты по борьбе с мошенничествами зачастую ссылаются на три самых распространенных фактора, обуславливающих совершение преступления, так называемый «Треугольник мошенничества»: мотивацию или внешнее давление; возможность совершения мошенничества; рациональное объяснение своих действий (самооправдание).

Респонденты PwC, которые столкнулись с внутренним мошенничеством, к самым важным факторам отнесли наличие возможности, за которую высказались 76% опрошенных, против давления внешних обстоятельств (12%) и возможности самооправдания (9%). При этом специалисты PwC обратили внимание на существенные изменения, произошедшие за последние пять лет: в 2009 году 86% опрошенных причиной корпоративного мошенничества считали внешние обстоятельства и лишь 12% — наличие возможности. Впрочем, эти данные могут быть не совсем достоверными, поскольку на вопросы о причинах совершения преступлений отвечали не те люди, которых уличили в корпоративном мошенничестве.

Рисунок 4. Факторы, обуславливающие совершение корпоративных мошенничеств

Своими силами

По данным опроса PwC, 19% самых серьезных экономических преступлений, с которыми столкнулись российские респонденты в течение последних двух лет, были выявлены корпоративной службой безопасности. Этот результат существенно выше, чем показатель в целом по миру (всего 4%). 10% наших соотечественников утверждали, что в раскрытии преступлений им помогли результаты анализа данных и внутренний аудит. Аналитики PwC считают этот показатель весьма низким. «В свете того факта, что эти механизмы обнаружения противоправных действий оказались немногим более эффективными, чем случайное раскрытие (9%), можно предположить, что они не столь эффективны в России, как могли бы быть», — говорится в отчете. Значение функции мониторинга подозрительных операций как одного из механизмов обнаружения мошеннических действий России все еще не так велико, как в целом по миру (3% в сравнении с 13%), предполагают аналитики, что, по их мнению, может объясняться нечастой практикой применения высокотехнологичных информационных систем.

Механизм конфиденциального информирования руководства о нарушениях внутри компании («горячая линия») используется в большинстве компаний в России (60%), однако лишь 39% респондентов находят ее эффективной или высокоэффективной — что неудивительно, так как институт «стукачества» в России традиционно осуждается. Самым популярным методом раскрытия корпоративных мошенничеств является проведение внутреннего расследования собственными силами: так поступают 93% респондентов в России (в мире — 79%). Это больше, чем по результатам прошлого исследования — тогда своими силами расследования проводили 83% компаний. Кроме того, 76% отечественных организаций (против 63% в среднем по миру) отметили, что проводят регулярную оценку рисков компании раз в год или полгода.

Толерантность снижается

Кроме того, в России наблюдается сдвиг в сторону отказа респондентов мириться с проявлениями внешнего и внутреннего мошенничества. Так, 88% опрошенных заявили, что по результатам наиболее серьезных экономических преступлений, совершенных за последние два года, внутренний правонарушитель был уволен (два года назад – 77%). В случае совершения экономических преступлений с участием третьих лиц большинство компаний принимали решение прекратить деловые отношения (70% респондентов, в мире этот показатель значительно ниже – 37%). Процент российских респондентов, передающих дела против виновников экономических преступлений в правоохранительные органы, существенно вырос по сравнению с 2011-м годом и даже превысил среднемировой уровень – 64% против 35%, в мире – 49%.